В моей личной копилке зрительских сокровищ давно хранятся два «островских» спектакля, которые и по прошествии времени вспоминаются наиболее живо и с удовольствием: «Доходное место» Юрия Смирнова-Несвицкого (Санкт-Петербургский театр «Суббота») и «Свои люди, сочтемся» Егора Равинского (РАМТ). В начале этого лета пара обернулась троицей: в компанию принят «Правда - хорошо, а счастье лучше» Валерия Маркина со сценографией Екатерины Чазовой в Новгородском академическом театре драмы им. Ф.М. Достоевского (премьера состоялась к самому финалу сезона 2022-2023).
Произведения классика русской драматургии, юбиляра 2023 года, не просто прямо адресованы его историческому современнику, но и сохраняют активность обращения к зрителю нынешнего века. И, как бы ни старались постановщики купировать эту особенность драматургического текста, Островский всегда провоцирует впасть в грех «зрительского спектакля» и намекнуть на традиции Малого театра. Режиссерская творческая индивидуальность нередко принимает сей вызов напрямую, и свои отношения с автором выстраивает буквально как «иду на вы». Само по себе это скорее хорошо, чем плохо - ибо испытание классикой позволяет узнать истинную цену таланту и мастерству, даже если конкретный талант и мастер воспринять такую оценку не готов (к пишущим рецензии это относится почти в той же мере, что и к ставящим спектакли). А у зрителя - своя правда, и отказываться от нее ради счастья прослыть искушенным эстетом... В год Островского как-то не очень уместно.
Посему рискую расписаться в ретроградстве: сходу подкупает и очаровывает решение авторов новгородского спектакля не воспользоваться набившим оскомину переодеванием героев в офисное или армейское, перемещением их в хайтек интерьеры, и т. д., и т. п. (далее по списку). В здании театра идет ремонт, спектакль выпущен на сцене Новгородской филармонии, имеющей свои сложности в плане акустики и организации игрового пространства. Но декорация-павильон-трансформер, мгновенно переносящая действие из одного места в другое, успешно обустраивает неродную для артистов площадку. Преобладающая в сценографии фактура - дерево, холст - не поражая роскошью или смелостью, эклектично-гармонично сочетается с обрамлением классицистского филармонического портала. И даже пресловутые, многократно на всех сценах употребляемые яблоки в ящиках и без оных, здесь и оправданы текстом пьесы (а заодно напоминают о ее исходном названии «Наливные яблоки»), и композиционно-визуально уместны. «Островско-купеческая» атрибутика представлена в тщательно организованной стилизации, на фоне которой органично звучат и «фирменная» замоскворецкая речь, и громовые раскаты на фонограмме (рефрен неизбежного рока и остроумная аллюзия на самую знаменитую пьесу того же автора), и частушки с переплясом в исполнении «комических слуг».
Существование актеров организовано в грамотном балансе психологической органики с ироническим остранением. Они вполне увлеченно «купаются» в диалогах и характерах - представая и узнаваемо «островскими», и в меру злободневными персонажами, не нуждающимися в дополнительных пояснениях о природе их чувств и мотиваций. Конечно же, эта история - не «про купцов», а, как всегда у Островского, про нас. «Про любовь», «про деньги», «про отцов и детей» - темы воистину универсальные и вневременные, безусловно близкие зрителю XXI века, чутко следящему за развитием действия. Это ведь особое зрительское удовольствие, которое ныне, в эпоху правления авторского начала и стилевого многообразия, гарантирует далеко не каждая интерпретация классической пьесы: наблюдать движение сценического текста во взаимоотношениях героев, создающих те самые «кружева» эмоциональных связей, чей целостный рисунок сплетается и предстает во всей полноте к финалу. В новгородском спектакле это движение обеспечивают актерские дуэты: бабушка и внучка, мать и сын, барышня и ее возлюбленный, барыня и ее наперсница, и так далее. Все они очень живы, хороши великолепным чувством партнера, мастерски держат зрительское внимание - и это несомненно уже в премьерный период, когда спектакль очевидно еще имеет некоторый потенциал роста (не сомневаюсь, что замечательные новгородские артисты освоят весь его объем).
Татьяна Каратаева пишет свою Мавру Тарасовну во всем богатстве красок и оттенков (чему способствуют и ее колоритные купеческие туалеты, сочиненные Светланой Чазовой): в диалогах с нянькой Фелицатой (Лилия Сергеева) - нарочито «старомодный» шарм, в общении с челядью - привычно властная уверенность в своем праве, а в воспитательных беседах с внучкой властно-менторская интонация не вполне и не всегда скрывает беспокойство за судьбу внезапно выросшей в строптивую барышню девчонки, взрослеющей без матери. Давно привыкшая править и управлять, еще полная сил, эта бабушка наверняка примеряет на Поликсену опыт собственной непростой судьбы и видит свой долг в том, чтобы не допустить его повторения. А между тем, Мавре Тарасовне уже приготовлена встреча с роковым героем ее молодости, и «ундер» Сила Ерофеич Грознов явится вслед очередному грозовому раскату.
Анатолий Устинов в этой роли очень убедительно играет главное качество своего героя: невозмутимую уверенность в себе и своих силах. Отставной военный, хоть и из нижних чинов, но ничего от «маленького человека» нет ни в его почти вальяжной повадке, ни в ровной, полной достоинства интонации. Ветеран Крымской кампании, «мужчина бравый», обладатель не только боевых наград, но и довольно циничной деловой хватки - таким предстает Сила Ерофеич на новгородской сцене, чтобы составить дуэт-поединок с Маврой Тарасовной.
Контраст этой паре зрелых людей, прошедших огонь и воду, научившихся обуздывать свои страсти, играет пара, неискушенная в любви и премудростях жизни. Поликсена (Валерия Горелкина) и Платон (Ян Цыбульский) - также обладатели сильных характеров, и, по меркам времени создания пьесы, люди вполне взрослые (она уже пятый год в невестах, а он успел выучиться и держит ответ за долги покойного родителя). Они, безусловно, неопытны, и в глазах своих родителей еще остаются детьми - но было бы ошибкой приписывать им инфантилизм. Робость, доходящая до комизма, которую они проявляют, оставшись наедине, не отменяет для них сознания ответственности за собственную судьбу и готовности бороться за право быть вместе. Эти характеры совсем не просты, тем более - для молодых артистов, которым может быть свойственно усиливать в героях те романтически-идеалистические черты, над которыми так охотно потешаются возрастные персонажи. А между тем, «молодой специалист» Платон, хотя и с кудряшками над выпуклым лбом, и в очёчках - но все-таки «не интеллигент, а профессию имеет» более чем прагматичную, бухгалтерскую. Деятельному молодому человеку, вынужденному терпеть насмешки и угрозы старших вороватых коллег, не откажешь в мужестве. У Островского он вовсе не такой уж дурак-правдоруб (каким его зачастую трактуют). Будучи несомненным идеалистом, он последователен и готов принести своим убеждениям серьезные жертвы. И эти его качества видит Поликсена - не только нежная мечтательница с гладко причесанной русой головкой, она достаточно хорошо знает, чего хочет, и активно учится добиваться своего. Эти роли еще в процессе роста, где-то им не вполне хватает пластической убедительности, где-то - комический задор становится опасно схожим с жанром карикатуры, но артисты явно близки к созданию целостных, «неодноклеточных» образов. Об этом говорит сцена объяснения обаятельных в своей явной неопытности и неловкости влюбленных, ироничная и трогательная в то же время, вызывающая заслуженно живую реакцию зала.
Нельзя не заметить замечательную слаженность всего актерского ансамбля, в котором каждый из артистов и заметен, и созвучен общему «хору» (в том числе и музыкально, в исполнении городского песенного фольклора, очень грамотно вписанного в сценический текст). Достоверна в своей бытовой беззащитности Пелагея Григорьевна Зыбкина, матушка Платона (Любовь Лушечкина); органичен и колоритен возрастной «мажор» Амос Панфилыч (Павел Рудаков), привыкшие к безнаказанности жулик Никандр (Артем Символоков), нагловатый садовник Меркулыч (Юрий Ковалев). Тщательно выстроены и выходы слуг просцениума для перестановок открытым приемом. Заслуживает отдельного комплимента речевое мастерство актеров, самоотверженно преодолевающих акустические особенности площадки и, при очевидном уважении к классическому тексту, умеющих придать ему в меру современные интонации.
Бытовое и условное, народная песня и визг дворового кота, язык московского купечества и современное в своей живости движение - всё в этом спектакле точно сбалансировано, сшито без «белых ниток» и «грубых швов». Три часа пролетают на одном дыхании, а впечатления остаются надолго... Похоже, это будет очень «зрительский» спектакль, дающий ту самую, истинно театральную, возможность узнавать в сценических героях себя, верить их слезам, радоваться их счастью, задавать себе терзающие их вопросы и искать на них собственные ответы.
Новгородский академический театр драмы имени Ф.М. Достоевского продолжает парад премьер уходящего сезона. Следующей работой стал спектакль «Роман с контрабасом» по произведениям Антона Павловича Чехова. Режиссёр-постановщик и автор инсценировки Оксана Половинкина рассказала удивительную историю любви. В ней собраны действующие лица известных произведений Чехова: «Чайка», «Дама с собачкой», «Который из трёх?», «Роман с контрабасом» и другие.
Все герои находятся постоянно в движении, даже слегка хаотичном движении. Однако порядок всё равно прочитывается. Пока на первом плане кто-то выясняет отношения и двигает сюжет, на втором происходит обычная жизнь: там что-то едят, рыбачат, поют песни.
Сюжеты переплетаются, собирая разнообразных героев в новую историю. Здесь есть свои «три сестры». Одна из них выделяется мрачным нарядом, сторонится остальных (Маргарита Сакович). Другая, сестра Н. (Александра Зинкова), вечно не может определиться с партнёром. А совсем юная и жизнерадостная сестра Соня (Анна-Виктория Веневитинова), придумывает себе героя «романа». Почти заново в пьесе сочинены Смычков (Пётр Ковальский), который через специальную «книгу желаний» вершит судьбы некоторых персонажей; харизматичный любовник многих дам Ногтёв (Артём Символоков); несчастный и наивный жених Жучков (Георгий Пепеляев). Властная и уверенная Дама с собачкой (Юлия Фролова) тоже скроена из разных чеховских судеб в один характер. И все отношения героев построены на контрастах — зрители наблюдают и за чистой любовью, и за мелкими интрижками. Эти и не только противопоставления создают сюжетные линии, которые сразу сложно опознать, но при этом ещё сложнее оторваться от происходящего на сцене.
Удивительная судьба у Карася Чехова (Матвей Швыденко). Он скромен, застенчив и говорит не так много, как остальные. Он безнадежно влюблён в Соню, но та пребывает в своих фантазиях – выбирает между стеснительным молодым человеком в гидрокостюме и циничным Смычковом в щегольском смокинге. И хотя большой любви в спектакле не достаётся никому, как и славы от искусства (о ней мечтают Смычков, Соня, Папенька и Чайка), именно за Карасём остаётся писательское будущее. Воспользовавшись фактурой Матвея Швыденко, режиссёр и художник превратили его в портрет Чехова. Пройдя через испытание чувствами, Карась преображается на глазах у зрителя и, вооружённый культовым саквояжиком, уходит в большую жизнь.
В центре композиции находится Папенька (Денис Котыков), тоже скроенный из множества чеховских типов. Здесь он хозяин — либо рыбачит, либо принимает гостей. Нам показывают, как он устраивает и свою личную жизнь, и личную жизнь своих детей. Жучков сватается к одной из сестёр, но неудачно и собирается уезжать. Папенька в этом моменте показывает свой характер: он припоминает всё добро, которое он делал ради несчастного жениха, и не желает отпускать его. В любви у Папеньки представлен образец взрослых, усталых отношений. Его партнёршей стала загадочная Чайка, она же Нина Аркадина (Елизавета Назаркина). Режиссёр и актриса соединили в этом образе чеховские стихии, породив, пожалуй, самый лиричный и трагический образ спектакля.
Каждая линия в общем сюжете посвящена превратностям любви. Проблематика этого чувства — это основная идея спектакля, которая раскрывается со всех сторон. Мелькают темы расставания, взросления и непонимания, последствий любви, браков по расчёту и многое другое.
Сценография художника-постановщика Алексея Трефилова представляет собой деревянную пристань практически во всю сцену. На возвышении столик с различной едой и напитками. Периметр обнесён деревянным же перилами. И в этой конструкции распределено множество игровых объектов: скворечники, удочки, контрабас, плюшевый мишка, спасательный круг. А на экране – реалистичный рассвет над озером, вместе с туманом объёмно создающий эффект погружения. И хотя озеро в спектакле условное, небольшие этюды с настоящей водой добавляют и юмора, и эффекта подлинности.
Не тривиально поданная классика Оксаны Половинкиной может насторожить зрителя, который ожидает цельности оригинальных текстов. Хотя режиссёр придерживается классических стилистических приёмов Чехова: здесь нет строго главных и второстепенных персонажей — все герои важны до мельчайших деталей и не делятся на положительных и отрицательных; сохраняет атмосферу всеобщего неблагополучия. Поэтому эту постановку нельзя отнести к радикальным, провокационным прочтениям. Но её современность в том, что это знакомый каждому зрителю мир, узнаваемый по костюмам, ситуациям и характерам. Достаточно здесь и попыток отойти от театральной условности и выйти уже в реальный мир. За этот «выход» как раз и отвечает обычная жизнь обычных людей, которые наблюдают за жизнью театральной и ждут своих минут, чтобы показать себя.
Сюжет может казаться сумбурным из-за быстрой смены настроений и по-чеховски неконкретных диалогов. Хотя в одной из самых драматичных сцен Дама с собачкой бросает фразу: «Вот это по Чехову». Трудновато уследить за каждым конкретным персонажем и развитием его линии. А какие-то чувства и вовсе передаются через танец (хореограф Марина Шевченко), песни, попытки сымпровизировать на музыкальных инструментах. И видно, что спектакль живой, заставляет улыбаться и сомневаться. И не воспринимать жизнь чересчур серьёзно.
Уже в эту пятницу труппа Новгородского театра драмы имени Достоевского представит горожанам премьеру спектакля «Роман с контрабасом» по мотивам произведений Чехова.
Это финальный этап проекта «Игры в классиков», запущенного Новгородским областным театрально-концертным агентством год назад. Тогда путём голосования зрители выбрали из нескольких имён классиков мировой литературы автора, чьё произведение они хотят увидеть на сцене. Победил Антон Павлович.
При этом «Роман с контрабасом» вместит сразу несколько рассказов мастера и его же «Чайку». В интервью «НВ» режиссёр Оксана ПОЛОВИНКИНА, руководитель белгородского молодёжного театра «Спичка», рассказала, каким видит классика, почему в новой постановке звучит танго и при чём тут рыбалка.
— Оксана, ваши отношения с Великим Новгородом, насколько я знаю, начались не с Чехова, а с Достоевского…
— Ещё в 2014 году я отправила на Международный театральный фестиваль Достоевского абсолютно новый спектакль — «Искушение идеологией идиота». Спектакль нестандартный. Льва Мышкина в нём играла актриса, и это моё художественное видение. Кто-то похвалил, кто-то пожурил, как это обычно и бывает на фестивалях. На этом история с Великим Новгородом закончилась.
— Но в этом театральном сезоне продолжилась снова — с Чеховым.
— Да, получив звонок от арт-директора театра драмы, я сначала продумала, что это шутка какая-то: «Мы увидели вашего Чехова в лаборатории, в Казахстане. Это интересно». А я действительно была в Казахстане по проекту «Поддержка русского театра за рубежом», когда несколько режиссёров едут в страны бывшего СНГ и работают с труппами местных театров на русском языке. Мне достался Чехов. При этом запрос был не на классические его пьесы, а на рассказы. Пришлось предварительно написать инсценировку. И за три дня получилось сделать эскиз. Видимо, благодаря ему новгородский театр пригласил меня поработать с труппой.
— На нашей сцене сейчас готовится тоже не «классический Чехов»?
— Да. И здесь есть нюансы. Когда берёшь готовый материал, у всех есть какое-то шаблонное понятие про Чехова, «Трёх сестёр», «Чайку» и «Вишнёвый сад». И это очень часто мешает режиссёру показать, что у тебя может быть другой контекст прочтения. Не потому, что хочется выпендриться, а потому, что все мы — разные люди! И с разных сторон воспринимаем материал. Есть желание открыть что-то новое и в авторе, и в себе. Это не снобизм, а нормальная реакция любого человека.
— Как в итоге работаете с новгородскими актёрами?
— Предварительно мне было нужно около 10 человек, и я очень актёрами довольна: они разноплановые, разножанровые и характерные. Инсценировку я дописывала на месте, глядя на самих исполнителей, на возможности их характеров. Не знаю, насколько это интересно для зрителя, но мне работать было интересно. Можно сказать, что это специально написанная для новгородского театра инсценировка. Вряд ли её можно «надеть» на какую-то другую труппу.
— Имя Чехова для вас — это стартовая площадка или рамки, за пределы которых нельзя, потому что…
— Я просто так вижу Чехова: здесь нет желания кого-то удивить или поразить. Обращать внимание на замечания в стиле «это не Чехов» — значит просто сбиваться со своего курса. А мой курс такой: есть ощущение от автора, есть интуиция. Далее ты изучаешь материал и создаёшь своё произведение. Я считаю, что Чехов был далеко не простым человеком. Как и многие писатели. В том числе и в плане дружеских связей, любовных историй, путешествий, отношения к медицине, драматургии, театру. У него своеобразное, влюблённое отношение к музыке. В постановку я включаю все эти знания об авторе. Если чего-то не знаю, то дополняю: использую все доступные ресурсы. Выстраиваю свою композицию. Если бы театральная постановка была музыкальным произведением, я бы писала на её основе свою партитуру. В итоге получается произведение, которое актёры должны в определённом жанре сработать. А моя задача — добиться лёгкости на сцене.
— Вам важно, как актёры принимают предложенную вами трактовку?
— Мы работаем над спектаклем вместе. И работаю я, безусловно, с людьми. Ведь и спектакль потом с ними останется: играть его актёрам. И это уникальный момент. Я вообще считаю, что не всегда и не все актёры осознают тонкость происходящего. Многие застревают в профессии, не осознавая всех переживаний, которые происходят в спектакле. Сцена — это действительно особое пространство. И эту уникальность внутри спектакля тоже хочется подчеркнуть. Метафоры я вкладываю в сценографию, в музыку и так далее. Сейчас я хочу, чтобы актёры позволили себе немножко свободы. Отошли от шаблонных представлений о театре, о Чехове, о самих себе даже.
— Ваш привычный формат — это камерная сцена. Зал филармонии в эту категорию никак не вписывается.
— Да, я привыкла к работе «лицом к лицу» в камерном формате. А на этой сцене мне помогает художник, мой преподаватель, педагог ГИТИСа Алексей Трефилов. Он создаёт ощущение летней рыбалки на озере. Когда требуется, он настраивает меня на верный лад.
— В «Романе с контрабасом» много музыки: этого требует Чехов или ваше видение его?
— Музыка — всегда внутреннее состояние. И я уже говорила, что сам Чехов очень любил музыку. Был и неистовым рыболовом. И здесь, в постановке, всё это есть. А вот случайных вещей у нас нет вообще. Из любимой чеховской музыки у нас — один ноктюрн Шопена. Зато звучит танго, поскольку в постановке много пар, которые влюбляются, знакомятся, сходятся, расстаются. Между ними происходит всё, что может происходить между мужчиной и женщиной. И всё это укладывается в ритм танго. Будет и монотанго с воображаемым партнёром. Это более драматичная ситуация. Кроме того, у нас многие артисты поют. В общем, в этом вкусном салате есть всё: интересная сценография, песни, танцы, диалоги, монологи. Получается такая селёдка под шубой.
— И селёдка есть?
— Есть, только это карась. И он отнюдь не случаен. Мы помним, что Чехов — страстный рыболов. Это важный момент. Вообще в этом спектакле, как мне кажется, актёрам никогда не будет скучно. Пространство сцены наполнено художественными деталями, с которыми можно играть — не переиграть. Это, в хорошем смысле, песочница для актёра. И баловство здесь уместно. Зрителю можно пожелать приходить и смотреть за актёрской игрой. Все артисты, как мне кажется, получили в этой работе классные роли. Всем есть что показать. Есть на что посмотреть, оценить.
— Над чем вы с труппой особенно активно работаете сейчас?
— Для себя я это формулирую как «отчаянная борьба за искренность чувств». «Играем про любовь» — более простая, но несколько размытая формулировка. Я хочу, чтобы мы перестали быть вялыми, начали проживать каждый момент жизни. Какой бы автор мне ни достался, мне кажется, самое ценное — это находить в нём жизнь. И пробовать эту жизнь передать. Сейчас особенно важно осознавать и помнить, что жизнь идёт несмотря ни на что. Случаются потери, расставания. А жизнь продолжается. И в ней есть место искренним чувствам.
Новгородский академический театр драмы имени Ф.М. Достоевского показал комедию А.Н. Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше». Премьера стала первым спектаклем, выпущенным на сцене Филармонии после начала реконструкции здания театра.
Постановка режиссёра Валерия Маркина вписалась в 200-летие драматурга, которое отмечает вся страна. Эта пьеса Островского не так хорошо известна неискушённому зрителю, как «Гроза» или «Бесприданница», но всё же часто ставится. Режиссёр решил сохранить аутентичность истории, которая была написана во второй половине XIX века.
Сценография Екатерины Чазовой передаёт образ купеческой усадьбы старинной Москвы: это и дом хозяйки Мавры Тарасовны, и яблоневый сад, и просторный двор. Декорация трансформируется на глазах у зрителя, позволяя побывать у Пелагеи Зыбкиной. Деревянные постройки с их резным «народным» орнаментом, детали мебели и интерьера, оставляют ощущение подлинности. Маленькие приметы жизни заполняют пространство: пока зрители знакомятся с новыми персонажами, сцена заполняется ящиками с яблоками. И все домочадцы и гости сада ими беззастенчиво пользуются – швыряют, едят и даже крадут.
По сюжету богатая купчиха Мавра Тарасовна (Татьяна Каратаева) строго следит за всем, что происходит в её доме, зачастую принимая властные решения за своих родственников. Так она ищет достойного по её мнению жениха для внучки Поликсены (Валерия Горелкина), хотя та уже любит другого. Хозяйке дома безразличны её чувства, она отрицает любовь, или «давно забыла, что это такое», как говорит её же внучка. Отрицание любви и страстное следование своим чувствам — одни из самых ярких тем спектакля, которые режиссёр решает подчеркнуто театрально.
Вторая линия сюжета связана с сыном Мавры Тарасовны, Амосом Панфилычем Барабошевым (Павел Рудаков) и его идейной схватки с бедным молодым бухгалтером Платоном Зыбкиным (Ян Цыбульский), который закладывает последние вещи, чтобы отдать долг. Они оба представители купечества, но из-за имущественного положения и различий во взглядах на мир возникает конфликт. Между ними постоянно происходят комичные, но в то же время психологически точные перепалки. У этих героев есть и общая черта — непомерная гордость. Различия в устоях и мнениях между новым и старым поколением показывают нам ещё одну важную проблему — отцов и детей.
Костюмы Светланы Чазовой тоже не дают нам забыть о том, что действие происходит в XIX веке. Но и здесь есть момент для театральной игры. Мавра Тарасовна появляется в наряде тёмных тонов, отражающем всю тьму, что копилась в ней годами. Но как только она вспоминает о былой любви, то накидывает на себя белую шаль, которая как бы показывает, что сильное чувство способно преобразить даже такого властного персонажа.
«Говорящие имена» в пьесах Островского хорошо известны. И режиссёр Валерий Маркин построил на этом развернутый на всём протяжении спектакля эффект. На Москву идёт гроза, напоминая о себе громом время от времени. А при появлении Силы Ерофеича Грознова (Анатолий Устинов) превращается в настоящую сверхъестественную бурю.
Комедийность этой истории прорывается в самих ситуациях и психологически насыщенном актёрском исполнении. Старинный текст внезапно для зрителей отзывается знакомыми проблемами и мотивами, заставляя их непроизвольно смеяться.
Природа щедро одаривает Юность своими яркими и нежными красками: розовым цветом кожи, сиянием глаз, густыми и шелковистыми волосами, разметавшимися на ветру. Красивые, одухотворённые лица у шести девушек, которые смотрят на нас с театральной афиши спектакля по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Они так похожи на своих сверстниц XXI века. Но это только внешнее сходство.
Трогательную неповторимость каждой героини раскрыл спектакль режиссёра-постановщика Полины Неведомской.
Да, девушки военных лет не знали, что такое: «роллы», «клёво», «круто», «прикольный», «быстрый Интернет» и «социальные сети», «светская хроника» и т.д. Но… зато они твёрдо знали, какими не должны быть: главное – «не остервенеть», не уподобиться фашисту.
Перед сдачей спектакля, отвечая на вопросы тележурналистов, режиссёр-постановщик Полина Неведомская подчеркнула, что для неё было важно – показать силу человеческого духа, прямо противоположные чувства: добро и зло, любовь и ненависть…
Полина Леонидовна – дочь известного ленинградского артиста Неведомского. Дружбу с ним высоко ценила Заслуженная артистка России Любовь Михайловна Коликова и часто говорила мне об этом, когда я была у неё в гостях.
Размышляя так, Полина Леонидовна поддержала самые лучшие театральные традиции, заложенные её предшественниками, в числе которых был главный режиссёр театра Анатолий Кошелев. Беречь их завещал и прекрасный, талантливый актёр Сергей Гордеев.
«В наше трудное время, – желал он своим друзьям и коллегам, – душевно собраться и относиться добрее друг к другу. Помнить, что культура – это душа народа.
Надо беречь театральные традиции. А то мы стали их забывать.
Я – мхатовец. Горжусь этим. Для меня главное на сцене – это жизнь человеческого духа!» (Из моей книги «Мелодии ваших сердец». Глава IX «Хлеб духовный». Стр. 181-182. 2002 год, Старая Русса).
…Спустя годы какое совпадение в мыслях и чувствах актёра и режиссёра!
5 мая состоялась сдача спектакля, были сыграны два действия с антрактом.
«А у нас всё», – сказал артист и приглашённые зрители, в основном молодые, аплодисментами поддержали рождение нового спектакля. Я спрашивала, понравился ли он?
Актёры театра, работающие давно, отвечали дружно: «… да, понравился». Кто-то из молодых увидел элементы мистики, то, что заставляет задуматься…
«Триумфа не будет», – вдруг желчно, как камнем ударила, на ходу заявила незнакомая женщина.
Как любим мы рубить с плеча, вершить суд и расправу с места в карьер, не подумав, не вникнув в самую суть.
– Вы были на премьере? Что скажете? – спросила новгородку.
– Да. Спектакль необычный, дерзкий.
– Что скажете о новой постановке? – спросила ещё одну женщину.
– Мне дочка говорит: «мама, сходи в театр. Спектакль замечательный! все девчонки так говорят».
Нет, не пойду. По сюжету героини все погибают. На это я не могу смотреть… Выходит проще отгородиться от боли и горькой правды.
Спектакль развивается стремительно. Практически в нём нет статичных сцен, всё в движении. Бегут, раскинув руки, к невидимой реке, все шестеро девушек, радуясь каждой мирной минуте жизни, дарованной Богом. Также быстро натягивают гимнастёрки, «ныряют» в сапоги… Это – суровая реальность.
Казалось бы, всё по сюжету известно заранее до каждого жеста и слова (и повесть и фильм любимы миллионами). Но спектакль совершенно необычный.
Как взрывчатка, подтекст!
КАКИЕ МЫ? Об этом заставляет задуматься режиссёр, отстаивая устами своих героинь высокие понятия долга, нравственности, духовности, но не «адовой, не сатанинской духовности».
«Команда», – как окрестила актёрский состав Полина Леонидовна, – играла с большим душевным волнением и вдохновением. Динамично.
В финале, умирая одна за другой, они на миг застывают, как статуи. И занавес воспринимается, как саван. Но в этой сцене – посыл в будущее. Память о них не будет забыта.
Полон символики сыгранный эпизод самого ухода из жизни. Всё, что требуется на земле, не нужно на небесах. Материальное. Свои гимнастёрки, сапоги они протягивают тому, кого называют: «Третий»…
Фантомы прошлого. И они есть в спектакле. В фильме Андрея Тарковского «Солярис» (Криса играл Банионис, а его возлюбленную, в гибели которой он виноват – Бондарчук) фантомы прошлого: проверка на человечность. И Крис выдержал экзамен. Другие космонавты – нет.
И участь их жалка.
В спектакле фантомы обретают черты реальности, чтобы поддержать. Воспоминания могут убивать, а могут воодушевлять. Колоритная, отлично исполненная сцена встречи девушки с пареньком – одесситом…
Режиссёр-постановщик Полина Неведомская оставила за собой право коррекции произведения. От этого спектакль только выиграл. Мизансцены пластичны и полностью отвечают замыслу – раскрыты сердца девушек, их внутренний мир, глубокие и подлинные чувства.
Постановка целиком обращена к живущим сегодня. Молодым и к старшему поколению. Всем, кто понимает, что Жизнь – это великий Дар. И нужно ценить дарованную жизнь в каждом её мгновении.
Отсюда глубокий смысл спектакля, хотя он требует глубокого проникновения в суть происходящего на сцене.
Нельзя сказать, что спектакль будет принят «на ура» исключительно всеми. Постановка рассчитана на вдумчивое восприятие, понимание замысла. А режиссёр явно хотела «подтянуть» зрителей до уровня переживаний девушек, заложниц войны.
В Великой Отечественной войне победило воистину святое поколение. И этому свидетельство – эти безгрешные героини… Они отдали свою жизнь, не задумываясь, во имя высшей цели – спасти Родину.
… Смерть распорядилась по-своему.
Есть у Анны Ахматовой стихи, пронзительно точно передающие неизбежность встречи со Смертью: «Здесь всё меня переживёт»:
Здесь всё меня переживёт,
Всё, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелёт.
И голос вечности зовёт
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье лёгкий месяц льёт.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда…
Там средь стволов ещё светлее,
И всё похоже на аллею
У царскосельского пруда.
«Голос вечности» девушек в гимнастёрках не звал. Слишком рано. Только начали жить, всматриваясь в голубой горизонт. Строили планы, мечтали, жаждали быть понятыми, счастливыми, любимыми.
Всё рухнуло под автоматные очереди. И они всё ближе и ближе. А вот и «голос вечности» – глумливый свист из лесной чащи. Враги. Фашисты. Видят – лёгкая «добыча».
В спектакле всё на контрасте, как свет и тень.
Да, постановка пройдёт непростой путь к сердцу зрителя. Но пройдёт обязательно!
Во имя сегодняшнего дня.
…«Светоносный пласт нации – это люди. Самые обычные, не звёздные, простые труженики.
Их внутренняя культура, благородство, мудрость, великодушие, терпение, любовь к Родине – вот что самое ценное.
И именно эти качества души и сердца оказались обесцененными, как и сама Жизнь. Жизнь простого человека. Вот что не может не тревожить!
Казалось бы, жизнь бесценна.
Но она обесценилась сейчас, как никогда, до шокового состояния. Речь идёт о потоке криминальных фильмов на телеэкранах.
Новгородский академический театр драмы им. Ф.М. Достоевского накануне Дня Победы подарил новгородцам премьера спектакля по известному произведению Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Вчерашний показ собрал аншлаг. Работа творческой труппы вызвала у зрителей максимально правильные человеческие эмоции. Как сообщил портал министерства культуры Новгородской области, — зал аплодировал стоя. Спектакль попал в цель: в первом акте от души смеялись, во втором — так же искренне плакали.
Автор постановки — главный режиссёр театра Полина Неведомская.
Напомним, действие военной драмы «А зори здесь тихие» происходит практически в наших краях — в Карелии. Отряд из пяти прекрасных девушек-зенитчиц и их старшины вступает в неравный бой с группой диверсантов агрессора и выполняет задачу ценой невероятных потерь. Произведение пережило уже значительное количество постановок, в трактовке нашего театра на сцену вводится еще один яркий и даже знаковый персонаж – майор Третий.
«Сейчас, как никогда важна ценность друг друга, ценность семьи, уникальность и неповторимость человеческой жизни, — заметила, анонсируя работу Полина Неведомская.